Простите меня все, кого

До пяти утра вышивала крестиком и слушала Агутина, вспоминая детство. Как то так сложилось, что именно он напоминает мне о детстве. И я снова маленькая на концерте босоногово мальчика с гитарой. Мне лет 8. И он красавчик, но не такой как папа. Мне 13 и я танцую на школьной дискотеке в Англии под 'аты баты'. Как бы странно это не звучало.. Все это так трогательно, нежно и наивно и от этого так прекрасно. Преданная кошка Исида с полу жеста понимает меня, если я встаю с постели, заваленной подушками и одеялами, Исида сдержанно семинит за мной и молча ждет, когда я доем персик и снова жестом разрешу ей залезть на мой живот, чтобы согревать меня своим теплом и мурчанием. Рядом спит доченька, сопит, сладкая в детском розовом бодике в мелкий цветочек. И мне ХОРОШО. Это моя жизнь. Когда нибудь я умру, а пока это я и это мои воспоминания. Я так многое хочу сделать, во мне столько идей и я так люблю дом, которого нет. Я так люблю трещинки на потолке над кроватью и шершавые холодные стены спальни, такие белые, что глядя на них воображение рисует узоры и предметы разными цветами. В своем воображении я вижу деревья. Я бы хотела залезть на высокое дерево с широкой кроной, с толстым стволом, лечь на надежную ветку и, чувствуя шепот листвы и ее покачивания, лежать прислонившись щекой к теплой коре, не думать, не мечтать, быть, жить, плыть, петь свою песню. Мне не хватает по- прежнему какого - то важного опыта. Я должна еще пожить перед тем как я действительно начну ставить, по настоящему, хореографию. Рисовать в воздухе свои контурные карты, изобретать свои очертания Земли и наполнять их, наполнять, наполнять, чтобы аж звенели, или летели, поднимаясь выше выше, стремлюсь я не столько в вы сь, сколько вширь, больше увидеть, больше понять, больше простить, больше признать. Я таиство. И ты, читающий это, тоже таинство. Таинственность мира и его создания манит, тяготит, обезоруживает и расширяет, Мир, я так люблю тебя. 

Так просто все. Нужно перестать беспокоиться. Ум всегда должен быть занят, как только цели размываются, ум начинает слоняться и в этом своем слонении выдумывают тревогу. так просто, отпустив один раз, отпускать, распускать. 

Ведь мы все корни. Только корни. Где же наши кроны? Я желаю распустить свою крону, чтобы не нуждаться в ней. На сегодня это все, что я хочу. Простите все меня, все, кого я когда либо обидела. Я могла, но не хотела.